От Советов против буржуазии к Советам созидания

Настало время оторваться от критики Фонда рабочей академии¹ и перейти к теории.

Не вызывает сомнения, что Тюлькин, Попов и Казенов в представлениях о Советской власти последовательно ориентировались на соответствующие представления о рабочем государстве выраженные в работах Маркса и Ленина. Это, прежде всего, «Критика готской программы»² и «Государство и революция».³

Классики были гениальны и многое предугадали уже и в этих работах. При желании можно было бы выстроить линию критики только цитатами из Маркса и Ленина. Но такого рода работа в итоге окажется такой же спекуляцией метафизика, какими и являются большинство «марксистских» исследований социализма на сегодняшний день.

Правильнее применять не слова, а метод. Метод диалектики — исторический. Следуя за буквой метода не трудно заметить, что обе работы написаны до начала построения социализма и ориентированы на фактический материал Парижской коммуны и самой ранней стадии Великой Октябрьской Социалистической революции.

Следуя за теорией «Государства и революции» Программа РКП(б) в 1919 году ввела термин «пролетарская или советская демократия».⁴ И этот момент так же еще сложно расценивать как период построения социалистического государства.

Таким образом, и Маркс, и Ленин к моменту написания главных работ о государстве не имели в своем практическом багаже примера действующей диктатуры пролетариата. В их время высшим образцом диктатуры пролетариата были только органы революционного переворота: для Маркса — Коммуна, для Ленина — Советы.

Другим определяющим фактором для развития теории социалистического государства в эпоху Маркса в Германии и в эпоху Ленина в России являлась демократическая задача революции, свержение монархии, в сравнении с которой демократии во Франции, США и Англии были безусловным шагом вперед. Отсюда — социал-демократическая программа перед революцией и ее продолжение в течение ряда лет после нее.

Ни в 1905, ни в 1917 году Советы еще не проявили себя ясным образом, как принципиально «недемократический» орган власти в политическом смысле, то есть как орган формирующийся в результате конкуренции классов и борьбы партий.

Для того чтобы отбросить в сторону словоблудие, нужно в данном случае расстаться с переводным значением термина демократия, то есть с понятием демократия — это власть народа. За долгую историю своего существования термин демократия стал термином, обозначающим выборную, соревновательную технологию формирования органов власти. Всяческие попытки насытить это понятие иными политическими, моральными, философскими значениями изрядно запутывают суть дела и дают возможность для политической демагогии.

Такой демагогией является, например, противопоставление демократии и тирании, с намеком, что первое всегда выражает интересы народа, а второе — нет. Но между демократией и тиранией лежит большое число технологий и ни одну из них нельзя привязать к классу или социальной группе.

Когда Маркс и Ленин мыслили об организации классовой диктатуры, образцом для них служили буржуазные политические модели партий и государств. Впрочем, в этом вопросе с ними была согласна вся активная часть пролетариата.

В социализм большевики и, возглавляемый ими рабочий класс СССР, бросились с искренними и немножко наивными «демократическими» иллюзиями. В этот момент казалось, что достаточно ограничить в выборных правах буржуазию, а рабочему классу эти права увеличить и диктатура пролетариата в лице Советской власти состоится. Права буржуазии ограничили, как юридически: прямое поражение в выборных правах, так и технологически: организация выборов по трудовым коллективам.

Эта избирательная система проработала почти 20 лет, прикрывая собой некоторые противоположные тенденции советского строительства.

Между тем, уже со второй половины 20-х годов, советское законодательство начало сигнализировать о противоречии между выборной системой и рабочей властью.

Постановление ЦИК СССР от 2 октября 1925 года. «О порядке выборов в Советы и на Съезды Советов».⁵

«Признать необходимым производить выборы в советы и на съезды советов в наиболее благоприятное время для избирателей, облегчающее последним участие в выборах в связи с их хозяйственно – экономическим положением и по возможности единовременно по всему Союзу ССР».

Для пояснения права отзыва депутата, о котором более всего сожалеют по поводу сталинской конституции, понадобилось дополнительное постановление. И это говорит о том, что уже к 28 году, этот «демократический» институт начал выдыхаться.

Постановление ВЦИК от 23 июня 1928 года «Об отзыве депутатов».⁶

«Право отзыва депутатов их избирателями является одной из важнейших форм Советской демократии. Поэтому все местные органы власти обязаны способствовать избирателям в фактическом осуществлении ими этого права.

Вопросы об отзыве депутатов могут ставиться как на очередных собраниях избирателей, в том числе при обсуждении отчетных докладов депутатов, так и на собраниях, специально созываемых местным советом для обсуждения вопроса об отзыве депутатов…»

Наконец в 1931 году появилось кричащее постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров.

Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 25 марта 1931 года «О полном прекращении мобилизации рабочих от станка на нужды текущих кампаний местными партийными, советскими и другими организациями».⁷

«1. Воспретить мобилизацию партийными, советскими, профессиональными, комсомольскими и всякими другими организациями рабочих с производства и административно – технического персонала в промышленности и на транспорте на всякого рода кампании.

2. Мобилизованных с 1 января с.г. на текущие кампании без ведома ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР рабочих с производства и административно – технический персонал в промышленности и на транспорте немедленно возвратить на предприятия.

3. Воспретить отвлечение рабочих от производства и административно – технического персонала со стороны партийных, советских, профсоюзных, комсомольских, хозяйственных организаций и органов печати в различного рода обследовательские бригады.

4. Свести к минимуму вызов директоров на всякого рода заседания, исходя из того, что административно – технический персонал предприятия должен быть целиком занят своей непосредственной работой на предприятии.

5. Подтвердить решение ЦК от 20 октября 1930 г. о запрещении на два года выдвигать рабочих и технический персонал с производства на советскую работу, причем там, где эта директива нарушена и квалифицированные рабочие, а также технический персонал с производства были выдвинуты и направлены на советскую работу, возвратить их на производство.

6. Воспретить командировки рабочих в рабочее время по всякого рода шефским и другим делам.

7. Отменить все решения местных партийных, советских и профессиональных органов, установивших в нарушение законов о труде сокращенный рабочий день для занятых на всякого рода учебе и на общественной работе с тем, чтобы эти занятия проводились лишь в нерабочее время.

8. Установить, что исполнение всякого рода общественных обязанностей рабочими с производства, участие в секциях советов и комиссиях, партийных, профсоюзных, кооперативных и других органах должно производиться исключительно в нерабочее время. В соответствии с этим предложить партийным органам, советам, профессиональным союзам, кооперативным и другим общественным организациям приспособить свою массовую работу к нерабочему времени…»

Параллельно появлялись серьезные документы о режиме труда. Постановление СНК от 15 января 1927 года «О мероприятиях по борьбе с прогулами».⁸ Постановление СНК от 4 октября «О рабочем времени и оплате труда в учреждениях, перешедших на непрерывную производственную неделю».⁹ Постановление Народного комиссариата труда СССР от 14 декабря 1930 г. № 365 «Об изменении правил об очередных и дополнительных отпусках».¹⁰ Постановление ЦИК СССР №52, СНК СССР №691 от 15 декабря 1930 года «О порядке найма и распределения рабочей силы и о борьбе с текучестью рабочей силы».¹¹

Определяющим моментом всех этих правовых действий Советской власти было то, что сразу после Первой мировой и Гражданской войны в ситуации экономической перестройки промышленность была загружена не полностью. Даже трудоустроенные рабочие имели большое количество времени для политической деятельности, а преследующая их социальная нужда разжигала политическую страсть.

По мере восстановления хозяйства и перехода к социалистической индустриализации возрастала потребность в рабочей силе.

Интенсивное производство вступило в противоречие с демократическими процедурами. Подобное противоречие еще в период Гражданской войны проявилось в Красной армии и вытеснило так называемую «партизанщину».

Классический режим демократии, который приходит через буржуазную революцию рано или поздно преодолевает противоречие времени и власти с помощью института представительства. Выделяются политические элиты, поддержанные капиталом, и эти элиты, заигрывая с интересами различных социальных групп, вершат диктатуру буржуазии.

Если бы Советская власть и далее использовала технологии формальной демократии, она воспроизвела бы протобуржуазную систему представительства и элит, которая раньше или позже соединилась с преступностью, коррупцией и стала бы основой реставрации буржуазных отношений.

На самом деле так и происходило всякий раз, когда в советскую систему пытались вдохнуть вирус демократизации.

Но в 30-е годы рабочий класс, создавший Советскую власть, мало осознавая ее подлинную природу, все-таки следовал этой природе. В свою очередь, Конституция СССР 1936 года лишь отразила новые реалии развития Советов, хотя и не имела теоретических оснований для отказа от выборной системы. А с другой стороны, сами Советы, как особая, не выборная форма власти в тот момент не были описаны. Уточню сразу, чтобы не было кривотолков. В формировании Советов главную роль играет выдвижение, как долгий путь согласований между классом и партией, а не окончательная процедура голосования.

Возникая, как органы протеста и забастовки против хозяев средств производства, Советы были привязаны к предприятиям. Это правильно для революционного момента, ведь фронт классовой борьбы, фактическое деление на «мы и они», так же проходил на предприятии. Выход классовой борьбы за рамки экономических требований обнаружил необходимость объединения усилий рабочих всех предприятий и к делегированию заводских активистов в общегородские Советы. Такова была революционная прелюдия 1905 года, и об этом говорилось неоднократно. Опыт городских Советов был перенесен в деревню, где крестьянская община стала формировать местные Советы.

Конечно же эти процессы сопровождались формально-демократическими процедурами: митингами, собраниями, протоколами и «поднятием рук». Тем более, что в революционной среде пролетариата и крестьянства в тот момент боролось несколько партий, что требовало какой-то формы демократического соревнования и оправдания поддержкой большинства.

И все-таки уже и на этой стадии формировалась принципиально новая традиция самовыдвижения. Всякий более сознательный рабочий, крестьянин и солдат уже этим сознанием поднимался над массой. Если он агитировал, шел впереди демонстрации, говорил на митингах, рискуя, первым подымал знамя, не боялся и умел говорить с администрацией, то уже этими действиями выдвигался в революционные лидеры, а затем в Совет. И это выдвижение лишь формально требовало подтверждения процедурой выборов.

А такими сознательными представителями класса как раз и были члены левых и марксистских партий.

Идеологическая борьба сводилась не к выборной агитации, а к теоретической борьбе за головы, за ум активистов и за обучение новых участников движения. А большинство шло за активистами и без процедур, без политической рекламы.

К началу 30-х годов произошла структурная трансформация рабочего движения в СССР. Более подробно рассмотрим эту трансформацию уже в следующих главах «Диалектики социализма». В данной части исследования вполне достаточно определить, что при социализме противоречие между общим и частным хотя и теряет свой базис в частной собственности на средства производства и землю, но продолжает существовать, потому что по прежнему остается не преодоленным разделение труда. Разделение труда выражается в фабричной организации производства.

Социалистическое общество сохраняет дробность на производственные коллективы в городе, колхозы, совхозы, МТС в деревне. Благодаря этому сохраняются частные интересы коллективов. Эти интересы противоречат экономическим задачам социалистического общества в целом. А на первой фазе коммунистического развития интересы социалистического общества и его государства обеспечивают построение материально-технической базы, которая на определенном этапе даст возможность для преодоления существенных различий специализации и для уменьшения рабочего времени.

В конце концов только преодоление разделения труда и организованного рабочего времени должно стать основой разрушения фабричных стен и преодоления частных интересов коллективов.

Следовательно, активизм самовыдвижения к середине 30-х годов стал предметом идеологической борьбы между государственным центром и производственными коллективами. Если бы механизм производственного формирования Советов продолжил свое существование, то была угроза, что наиболее крупные производственные коллективы, а особенно те из них, что составляли основу развития материально-технической и сырьевой базы страны, смогли бы, если не перехватить власть, то внести в нее мощный конфликт интересов, который в конечном итоге разрешался только откатом к буржуазному демократизму и возрождению конкуренции, со всеми вытекающими последствиями.

Сталинская конституция на некоторое время обеспечила перевес социалистического центра, общего над частным. На тот исторический момент, в той конкретной исторической модели социализма это был прогрессивный момент преодоления формы Советской власти, которая была создана для борьбы с буржуазией, и замены ее на форму Советской власти, приспособленной к созиданию.

Примечания