Ошибка в сущностной характеристике Советов

Давайте рассмотрим один из ключевых, ставших уже классическим для современного российского марксизма взглядов на Советы. Это утверждение, что сущностной характеристикой Советов являются их выборы по производственному принципу. В 2013 году Фонд рабочей академии на научно-практической конференции “Перспективы восстановления Советской власти в России” попытался теоретически обосновать этот взгляд.¹

Совокупные представления фонда выражают основной доклад А.Казеннова и выступление М.Попова. Кроме того, оба этих докладчика ссылаются на позиции профессора Сергеева, который первым обосновывал обязательность выборов Советской власти через трудовые коллективы. Он считал, что Советы являются «едиными и единственными субъектами общенародного хозяйствования». Здесь сразу заметно, что, будучи больше экономистом, учитель Попова и Казеннова существенно понизил реальную роль Советов до управления хозяйством. То есть в этом взгляде уже изначально заложен большой заряд «экономизма». Как будто главной и единственной задачей диктатуры пролетариата является руководство общенародной собственностью.

На деле диктатура пролетариата и обобществление средств производства устанавливаются не для потребления плодов своей власти рабочим классом, а для развития производственных отношений и средств производства таким образом, чтобы на определенном этапе упразднить рабочий класс, и вместе с ним все прочие классы и прослойки, которые продолжают существовать при переходе от капитализма к коммунизму.

Почему для рабочего класса это коренная цель, которая включает в себя и окончательное экономическое требование? Потому что все экономические уступки, которые получает рабочий класс в ходе своей борьбы не стоят ничего рядом с возможностью перестать уходить в цех ранним утром в темноте, возвращаться полностью физически разбитым в вечерней темноте, а посвятить свою жизнь творческому руководству автоматизированными процессами, самосовершенствованию, личному счастью. Это-то и есть теперь уже самая ближайшая цель революции, но к ней можно прийти только через многочисленные этапы пролетарской диктатуры, которые включают в себя организационное, культурное и технологическое преобразование производства.

Следовательно, и роль Советов определенно шире, чем просто управление хозяйством. Эта роль социалистического государства включает в себя и политические, и социальные, и культурные задачи. Она распространяется и на защиту советского общества от внешнего и внутреннего врага. Причем будем помнить, что внутренние враги не исчезают вместе с эксплуататорскими классами.

Классовое мировоззрение, как пережиток, как экономическая борьба, как национализм, как докапиталистическая общинность (микрокоммунизм) продолжает лежать в основе внутренних противоречий социализма. Это мировоззрение порождает классовых врагов не только в среде бюрократии, интеллигенции и крестьянства, но даже и в среде рабочего класса ровно настолько, насколько рабочий класс остается продуктом капиталистических отношений. Именно поэтому социалистическое государство вплоть до полного построения коммунистических отношений должно оставаться диктатурой пролетариата и именно поэтому диктатуру пролетариата обеспечивает не только государственная форма (Советская власть), но и руководящая роль авангарда рабочего класса, то есть партия.

Общий круг приведенных выше противоречий представляет не просто «родимые пятна» капитализма, как было принято говорить в нашей пропаганде, а пережиток основного противоречия капитализма между общественной формой производства и частной формой присвоения. Если до революции противоречие было явным, то при социализме оно продолжало объективно действовать, как выражение частного интереса отдельных коллективов, регионов, общин, национальностей, организаций. Фабрично-заводская, территориальная, национальная и даже семейная дробность — есть с одной стороны наследство капитализма, а с другой — следствие специализации, которая базируется на фабричном способе производства. И специализацию невозможно преодолеть простым декретным актом. Для ее преодоления должны созреть, а точнее должны быть рационально созданы, более высокие технические и организационно-культурные условия.

Таким образом, совершенно прав Казеннов, когда говорит, что форму Советской власти заставила изменить борьба. Но он не прав в том, что ожидает в этом акте продолжение борьбы с троцкизмом или правым уклоном в партии. Эти силы к 1936 году утратили авторитет в массах, и не могли претендовать на влияние в Советах за счет голосований по производственному принципу.

Следовательно, да, борьба, но не мелкая борьба бывших групп и фракций, а классовая борьба, которая по настоящему стала заметна только после ленинградского дела. Точнее, его фигуранты, как раз и представляли интересы местных производственных групп. И не случайно, что именно «ленинградцы» были первыми реабилитированы хрущевским режимом.

Преодоление фабричной частности — это необходимый виток в диалектике развития Советской власти, это не просто централизация управления, это первый шаг к централизации экономики и политики. В американском фильме «Миссия в Москву»² посол США Д.Девис упоминает о том, что станки на заводах не поставлены на бетонный фундамент. Он получает ответ о том, что это сделано на случай эвакуации заводов, если в надвигающейся войне придется временно отступить. На самом деле, практика социалистической экономики была основана на том, что любое оборудование любой фабрики при необходимости и социально-экономическом заказе может быть быстро передано на другую фабрику.

Этот метод активно применялся после 1936 года. Но после победы в партии «красных директоров», то есть после 1956 года был сделан первый шаг для закрепления «частной» собственности за отдельными предприятиями. То есть в борьбе коммунизма и капитализма получила преобладание частная тенденция. С этого момента частный интерес коллективов пробудил к жизни «вторичное» классообразование. В среде бюрократии и хозяйственного руководства медленно, но последовательно начали возникать связи, которые к концу 80-х годов стали рыночными связями, а в начале 90-х — рынком. Советы, власть в которых теперь принадлежала буржуазии выродились и не смогли защитить себя. Рабочий класс отвернулся от таких Советов.

Я сознательно начал этот разговор со второй половины истории Советов, чтобы продемонстрировать, где на самом деле исторически расположились этапы разрушения Советской власти. Как видим, сталинская конституция была призвана предотвратить такой исход. Победа частных интересов коллективов, говорит лишь о том, что одних конституционных преобразований было недостаточно. Требовалось экономическое закрепление победы социализма, которое отсрочила Великая Отечественная война.

С этого момента можно было бы попытаться по своему сформулировать перспективы восстановления Советской власти и показать, как ошибка сторонников Фонда рабочей академии в понимании коренного вопроса о диалектике Советов, ведет к современным ошибкам в стратегии и тактике коммунистического движения. Но остается еще одно важнейшее нераскрытое утверждение. И Казеннов, и Тюлькин, и Попов, и Герасимов доказывают, что формальный признак выборов Советов по предприятиям является их сущностью. Более того, найдется большое число поклонников рабочего демократизма, которые усмотрят именно в этой части отступление от «рабочей демократии».

Следовательно, полнота доказательств требует вернуться к предыстории, к моменту возникновения Советов, которые действительно зародились как органы управления забастовками, то есть как органы, возникшие из уполномоченных представителей фабрик и заводов. Этому вопросу посвящена третья часть исследования.

Примечания