Против вульгарных марксистов
Какое-то время назад я работал в небольшом журнале, коллектив которого был достаточно мал, чтобы даже с редактором и издателем, являющимся одним лицом, каждый работник и журналист мог общаться на ты. То есть некоторые вещи высказывались прямолинейно. И однажды за рюмочкой чая я спросил редактора:
– Слушай, вот ты платишь нам за строчки, то есть у нас чистая сделка. Но почему, когда я выполнил весь объем заданий, и когда для меня больше нет работы, ты требуешь, чтобы я оставался в редакции.
– Я плачу не только за тексты, — ответил он. — Я плачу и за то, чтобы ты находился в офисе в определенное время. А вдруг ты мне понадобишься? Перечитай договор.
Этот диалог иллюстрирует простую вещь. Капиталист понимает, что покупает у работника его время. Конечно, он покупает время для того, чтобы работник в этот промежуток произвел определенные товары, и поэтому система оплаты может быть поштучной, сдельной. Но общую картину буржуазного трудового договора этот факт не нарушает, и все стороны так или иначе понимают его сущность.
Но не понимают некоторые марксисты.
Скажем так. Есть книги, публикации и дискуссии на эту тему. Но, к счастью, это не мейнстрим. Поэтому и я не буду сегодня давать ссылок на этих авторов, не буду делать им невольной рекламы. Довольно и их собственной активности.
Итак, предложение таких марксистов сводится к следующему — платить за израсходованную в процессе труда энергию. Сделать это по их словам легко, приставить к каждому рабочему месту счетчик калорий как фитнесклубах. Тогда якобы рабочая сила будет оплачена полностью, прибавочная стоимость не возникнет, капиталисту станет не выгодно, и общественный строй мигом превратится в социалистический.
Я промолчу уже о том, что эти люди, ссылаясь на Маркса, совершают грубую фальсификацию теории прибавочной стоимости. Только короткая ремарка о том, что капиталист оплачивает рабочую силу, а получает товары — результаты труда. И это всегда разные стоимости. Товары могут оказаться дешевле рабочей силы, и тогда капиталист разорится. Товары могут быть равными по стоимости рабочей силе, и тогда капиталист тоже разорится или уйдет в другую сферу производства. Наконец, товары могут быть дороже рабочей силы, и тогда капиталист получает превращенную прибавочную стоимость, то есть прибыль, и он богатеет. Так как все капиталисты в первых двух случаях объективно быстро исчезли, то мы знаем только тех, кто получает прибавочную стоимость.
И здесь совершенно не важно как оплачивался товар рабочая сила — по времени, по калориям, по штучно, по прихоти, по рынку. Это всего лишь видимая форма того, как явлен закон стоимости при капитализме. Ее не устранить, пока не будет устранен сам капиталистический способ производства.
Остается понять почему для измерения стоимости Маркс выбрал именно время, а не какую-то другую единицу измерения, и, одновременно, почему капиталист заинтересован, чтобы работник был на рабочем месте определенное время.
Сначала о капиталисте. Покупая рабочую силу, он покупает человека, часть его свободы пусть и на время. Если мы представим, что, купив машину, капиталист позволит ей стоять у другого собственника и,возможно, будет приносить там прибыль, то мы подумаем о нем как о дураке. Это собственность. Капиталист и так с трудом мирится, что часть жизни рабочего принадлежит не капиталисту, а самому человеку, условно свободна. Если бы не классовая борьба, буржуй забрал бы все время кроме сна, как он это и делал в самом начале своего господства.
Теперь о выборе марксизма.
Человек не вечен. Он живет определенное количество лет. Кроме того, он живет как бы дискретно, прерывисто, потому что должен есть, спать, получать хоть какие-то эмоциональные удовольствия и добывать средства к существованию. Кроме того, мы рожаем и воспитываем детей. Без этого человеческая жизнь прервется. То есть мы выделяем часть времени на работу, а часть на воспроизводство жизни — своей и своего потомства. Другой схемы тут нет и не может быть. И капиталист покупает рабочее время, то есть время в течение которого мы будем тратить рабочую силу для производства товаров, а взамен мы получаем зарплату, которую тратим на воспроизводство жизни. А если бы капиталист платил нам за потраченные калории, то нам хватило бы только на еду, так как калории — это и есть только еда. Причем очень условно. Представляю как был бы рад капиталист, если бы наши горе марксисты протащили бы в сознание общества и в законодательство оплату за калории. Только рабочие очень быстро бы перемерли.
Но проблему можно рассмотреть не только с точки зрения политэкономии, а на основе любимой для сторонников энергетической оценки рабочей силы физиологии.
Мы не можем себе представить человека, как механизм или двигатель тупо сжигающий калории. Безусловно, если жизнь конкретного человека будет очень энергозатратной, он износится быстрее. Но точно так же отсутствие движения превращает человека в ожиревшую развалину. И именно поэтому расход калорий доставляет не только страдание, но и удовольствие. Танцы в клубе, занятия спортом, просто ходьба — это отдых, который происходит после рабочего времени, и который большинство нормальных людей проводит активно. И никому не приходит в голову оплачивать его так же как и рабочую силу, наоборот, капиталисты берут деньги за предоставление такого отдыха.
Наконец, те самые движения, после которых обычно появляются дети, тоже энергозатратны, но люди совершают их не только для создания детей, но и для удовольствия, и тоже считают отдыхом.
Итак. Труд в физиологическом смысле есть затрата рабочей силы. Но рабочая сила — это не что-то отвлеченное, не вечный двигатель, а часть жизненной силы. То есть, чтобы кто-то мог применить рабочую силу, он должен отвлечься от жизни на определенное время. А так как жизнь человека конечна, то это отвлечение вычеркивает из нее минуты, часы, дни и года, как такое время, в течение которого он не жил для себя и не делал чего-то другого.
Конечно, в одно и то же время разные люди могут работать с разной степенью интенсивности, но я никого не удивлю, что этот факт так или иначе учтен буржуазией, выражен в различных системах оплаты труда, наказания и поощрения и в количестве часов отпущенных на рабочую смену. Все сделано для того, чтобы наемный работник тратил свои силы как можно интенсивнее.
Если мы представим жизнь без капиталиста, то рабочее время все равно останется, потому что человек не может существовать без производства средств для жизни. Но это время и его результаты прямо или косвенно перейдут к трудящимся. То есть не будет эксплуатации, а человек будет свободен от власти и прихоти другого человека. Более того свободный труд будет более производителен и необходимое рабочее время фантастически сократится.
Время — это единственное подлинное богатство.
Э.Нигмати