Сергей Кургинян, как зеркало революции 1968 года

Что такое когнитариат?

Сергей Кургинян, конечно, — не Лев Толстой в современной истории России. Но заголовок этого текста не несет ни малейшего сарказма. Я не снимаю с повестки дня и то, что Кургинян многократно солгал в своих книгах, телесюжетах, манифесте движения Суть времени. (Лапша на уши). Именно, ложь Кургиняна я и буду дальше рассматривать, как отражение революционного процесса современности.

Крестьяне, восставшие в 1905 году, не нуждались в теоретическом обосновании своего бунта. Крестьянам нечего было кушать, крестьяне нуждались в справедливом, с их точки зрения, переделе земли. А православный Бог русских крестьян отвернулся от них, плюнул в них безразличием и феодальной реакционностью русской православной церкви.

И Толстой пошел не против Бога, а против Церкви. И в этом смысле Толстой — зеркало той первой русской революции, где идеальный бессознательный бунт искал идеальной бессознательной справедливости. И справедливость, и бунт были бессознательными, потому что та земля, которую крестьяне все-таки получили в 1917 году, стала для них яблоком раздора, жутким расслоением на голытьбу и кулаков. Эта земля в 1927 году стала поводом для новых революционных движений, а в 1933 — причиной для голода.

Но я здесь не о Толстом, не о его претензиях к высшей Божественной справедливости, а о Кургиняне, с его сознательно подтасованным идеализмом. Как идеализм был подтасован, я уже написал (Лапша на уши), теперь необходимо разобраться, что из этой подтасовки следует, а еще важнее — для чего и для кого это нужно.

Идеализм подтасован неоднократно: то с помощью несуществующих взглядов физиков (Лапша на уши), то через наличие других физических измерений, внутри которых ЧТО-ТО может существовать (Школа сути 5), то через обращение к Веберу («Человек создает общество как систему регуляторов, утверждал Вебер. Эта система регуляторов носит исторически преходящий характер. История есть смена типа регуляторов. А значит, и типа общества». Манифест движения Суть времени). А на выходе важные возможности…

1. Отрыв диалектики от материализма (Школа сути 5, Смысл игры — 26). И создание метафизики. «Исторический коммунизм отбросил метафизику, высший принцип светского утешения. Мы восстановим этот принцип в своих правах». (Манифест движения Суть времени, или Кургинян С.Е. Суть времени. — М., 2012. — Т.1, С.53-54).
2. Переворот истории с ног на голову. «Чечевичная похлебка» больше не рулит, потому что она «гуляш коммунизма». (Кургинян С.Е. Суть времени. — М., 2012. — Т.1, С.15-16). Следовательно, общественные движения возникают не в силу интересов, а рождаются умом. Революционный класс можно не искать в материальной действительности, и не пытаться понять, почему он революционен. Теперь класс можно сконструировать по образу и подобию своему, наделить его проектом, влюбить в этот проект и сделать своей «дойной коровой». «Мы признаем, что место интеллигенции как прослойки занимает когнитариат как класс, обладающий в XXI веке всеми правами, вытекающими из того, что наука стала полноценной производительной силой». (Манифест…) Ниже я покажу, почему эта, с виду политэкономическая, фраза не верна.
3. Если нет диалектического материализма, то и исторический материализм — на свалке. Понятие капитализм — так, для красного словца, потому что не из капитализма рождается суть времени, а из сути времени рождается капитализм. Тут достаточно наделить смыслообразующим значением исторический период — Новое время. А чтобы смысл к периоду прикрепился, назвать этот период не так как принято в восточно-европейской традиции — «Новое время», а «модерн». (Например, Кургинян С.Е. Суть времени. — М., 2012. — Т.1, С.74-76).
4. Там, где есть модерн легко оперировать новыми «головными» смыслами: премодерн, постмодерн, контрмодерн, сверхмодерн. Если измерений много, если историю определяет Дух и если физики с этим согласны, то время можно крутить в любую сторону. Куда-то назад, но с отклонением — контрмодерн. Куда-то вперед, но с отклонением — поздний модерн на Востоке. Где-то на месте, вокруг и во все стороны — постмодерн. И куда-то плавно и вокруг, куда Я, Кургинян, планирую — сверхмодерн. (Кургинян С.Е. Суть времени. — М., 2012. — Т.1,  С.78-82;  Там же. — С.177-180).
5. Оговорка, что где-то, когда-то и в какой-то мере социальную среду определяет политэкономия марксизма  (Манифест…) похоже нужна Кургиняну лишь для того, чтобы определить хоть какую-то преемственность между СССР и СССР 2.0. Ведь во всей остальной массе текста лидера Сути времени господствует не почва, не материя, а «другие» регуляторы, точно по Веберу — закон, культура, религия и то-что-мы-сейчас-вместе-сочиним.

Учение Сути времени — утопия, проект, который не может состояться уже потому, что является сознательно построенным «замком из песка». Но этот проект воспринят современным обществом, имеет страстных поклонников, он наделен силой. Сила не возникает на пустом месте, общественная сила по определению связана с движением исторической материи, то есть с социальным движением. Я бы вообще по поводу писаний и говорений Кургиняна не нажал ни одну кнопочку клавиатуры, если вокруг него него не возникало бы движения. Но есть утопия и есть движение, есть сила, которая вдохновляется утопией…

Вот я и дал Сергею Ервандовичу повод выразительно сверкнуть взором и произнести уничтожающее: «Ка-щен-ко! Учение не может быть утопией, если у него есть сила, если есть масса, которая им охвачена!» Да, движение есть, есть социальный интерес, и Кургинян является отражением этого интереса. Этот интерес впервые ворвался в современную действительность революцией 1968 года в Европе и США и был грубо оборван реакцией на баррикадах Парижа. То есть интерес этот — не только российский, движение имеет интернациональный характер, оно готово пролить свою кровь, и, следовательно, противоречие, его породившее, — актуально на очень высоком уровне.

Для начала необходимо ответить, почему отражающий это движение Кургинян обогащает мир политической философии новым «королевством кривых зеркал». А, может быть, проблема не в зеркалах, а в том, ЧТО отражается? То есть не зеркала кривые, а движение — не осознано. Напомню, что революция 1968 года — это движение «сердитой молодежи», что именно тогда был пущен в массы оборот про «чечевичную похлебку» и «гуляш коммунизма». Промышленный рабочий класс Европы эту революцию не поддержал, несмотря на то, что она проходила под левыми коммунистическими лозунгами. А вот в соцлагере, как будто на волне этой странной революции взбунтовалась Чехословакия.

Не промышленный рабочий класс, не крестьянство, а образованная, имеющая высшее образование или получающая его, молодежь подняла волну бунта. Но в чем его цель? Кто должен был освободиться? От чего? Вот, что нужно понять через отраженную Кургиняном действительность.

Но вывести действительность нужно не из рассуждений Сергея Ервандовича, они отражают только идеологию. Идеологию порождает сила, силу порождает движение, движение является следствием массового социально-экономического интереса, вступившего в противоречие с политической и хозяйственной системой. Массовый интерес имеет почву в каком-то изменении производительных сил.

Следуя за этой схемой, появляется возможность поставить порыв Сути времени с головы на ноги.

К середине 50-х годов прошлого века в промышленности наиболее развитых буржуазных и социалистических стран началась новая научно-техническая революция. Технический переворот открыл эру автоматизированного производства, мгновенной связи, воздушного транспорта, электронных платежей, дистанционного управления, маленьких и дешевых, как инструмент ремесленника, средств производства.

Новая техника позволила общественному производству расшириться за пределы классической промышленной фабрики. Она произвела дополнительную специализацию в умственном труде. То есть, профессии, которые раньше имели феодальную целостность и давали относительную индивидуальную свободу, расслоились на мелкие специализированные функции и получили «фабричную» организацию. Для социалистического, буржуазного и развивающегося мира это определило различные последствия и возможности. Но так как я начал с революции 1968 года, то, прежде всего, попробуем понять, что произошло на Западе.

Следом за научным прогрессом в большинстве развитых буржуазных стран произошла демократизация высшего образования. Это был ответ на новую рыночную конъюнктуру, но выглядел он, как движение навстречу давнему стремлению пролетарских и полупролетарских слоев сравняться с элитами в образовании и управлении. Это смягчило накал пролетарской борьбы в Америке и Европе в 50-е годы, дало надежду, что социал-демократы, пришедшие во власть почти повсеместно, приведут к социализму мирным парламентским способом.

Но первые же выпуски обновленного образования оказались не в свободном полете просвещенного интеллектуала, а в буржуазном офисе, где знания потребовались в урезанном, специализированном виде, как функция большого производственного процесса. Метаморфоза специализации коснулась не только производства, она расщепила функции капитала на всех трех стадиях: в производстве, торговле, финансировании. Там, где раньше была хоть какая-то персонализация, если не человеком, то акционерным обществом или кооперативом, возникли бюрократические системы управления при одновременном слиянии трех функций в корпорации.

Капитал окончательно обезличился, он стал проявлять себя как текучая субстанция инвестиций, он перестал управлять производством и почти весь ушел в рынок акций и денег, делегируя себя менеджменту, маркетингу, предпринимательству, бухгалтерии. То есть капитал окончательно сгнил, как важнейшая функция буржуазного строя, и не был устранен за последние шестьдесят лет только потому, что новые скачки научно-технического прогресса еще подбрасывали возможности для индивидуального предпринимательства. Кроме того, новые возможности связи и эксплуатации позволяли расширить производство в развивающиеся, отсталые страны. Это перенесло большую часть социальной нагрузки из мира развитого капитала в мир порабощенный им…

Но я пока оставлю в стороне эти, идущие слишком далеко за пределы данного текста выводы.

На Западе возник не когнитариат, как хотелось бы Кургиняну, а новый пролетарский слой, фактически — рабочие умственного производства. Почему не когнитариат? Потому что каждый из таких умственных производителей оперирует не в творческой области, а выполняет маленькую отдельную функцию по заданному фирмой плану. Как выразился мой знакомый архитектор: «Раньше люди моей профессии рисовали дворцы и руководили их строительством, а теперь архитектурное бюро привязывает к местности типовой проект. Я же должен за сутки 65 раз померить от сих до сих и занести данные в компьютер. Зря потратил время на худграф».

Итак, специализация, отчуждение, фиксированный рабочий день, подчинение субординации, отсутствие собственных средств производства и создание прибавочной стоимости на товар или услугу, которые производятся коллективом, — это признаки рабочего класса.

На фоне несбывшихся ожиданий прошла революция 1968 года. Рабочие умственного труда не были приняты промышленными рабочими и напугали социалистические правительства. Ни одно социалистическое правительство к такому повороту событий не было готово ни теоретически, ни политически. В данном случае в социалистическом лагере сыграла свою роль социальная структура слабого звена империализма. (Закон слабого звена) То, что позволило России, Китаю, Югославии и Кубе первыми в мире самостоятельно прийти к политической власти рабочего класса, в 60-е годы сработало против СССР, в 70-е — против Китая, в 80-е — против Югославии. Очень хочется верить, что Кубу минует чаша сия.

Коммунистические партии, находящиеся у власти, в своем составе имели много крестьян. Антисталинский поворот был отчасти обеспечен такой структурой КПСС. Эти партии не могли заметить расширение рабочего класса интеллектуальным слоем.

Как раз в этот момент, на рубеже 50-х — 60-х годов XX века  в СССР начала формироваться новая сила. Марксисты знают, что пролетариат, выполняя свою миссию, должен уничтожить классы, в том числе и себя, как класс. Теперь, на расстоянии, видно, что в середине советской истории этот прогноз марксизма начал сбываться с помощью научно-технической революции и бесплатного образования. Тот класс, который Кургинян называет когнитариатом, впервые обозначил свою историческую возможность. Но мы не можем назвать данную социальную группу классом, она и в СССР по способу производства, по отношению к собственности, по экономической функции была частью рабочего класса. Но, одновременно, был момент, промежуток между прогрессивным и реакционным движением спирали, когда группа, условно именуемая здесь когнитариатом, могла выступить точкой сборки коммунистического общества, важнейшим элементом для скачка в новую более высокую форму социализма.

Когнитарный слой рабочего класса мог притянуть к себе, сделать собой промышленных рабочих и колхозное крестьянство, создавая интеллектуальную экономику, максимально автоматизированные промышленность и управление. Этим было бы предопределено массовое высшее образование и возможности стирания противоречий между городом и деревней, и между умственным и физическим трудом.

На этой грани нужны были революционные решения коммунистической партии. То есть речь шла о признании интеллектуального слоя частью рабочего класса, о перспективах превращения его в авангардную часть общества и партии. Следовательно, и партия должна была включить в свое руководящее звено представителей интеллектуального труда.

Не могу сказать, что И.Сталин предчувствовал такую необходимость. Но вот его основной закон социализма: «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники». Такое же значение имеет задача поставленная в статье «Экономические проблемы социализма в СССР». «Что было бы, если бы не отдельные группы рабочих, а большинство рабочих подняло свой культурно-технический уровень до уровня инженерно — технического персонала? Наша промышленность была бы поднята на высоту, недосягаемую для промышленности других стран. Следовательно, нельзя отрицать, что уничтожение существенного различия между умственным и физическим трудом путем поднятия культурно-технического уровня рабочих до уровня технического персонала не может не иметь для нас первостепенного значения». (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. //  Собрание сочинений. — Т.16). Если учесть, что это последние подлинно большевистские наработки в КПСС, то мы и дальнейшее строительство марксизма должны начинать с уровня «Экономических проблем»…

Эти мысли Сталина говорят так же и о том, что партия, как минимум, чувствовала постоянное давление обстоятельств, изменяющейся социальной среды.

На выходе, после смерти Сталина, были приняты лишь половинчатые решения. К таким половинчатым решениям можно отнести отмену диктатуры пролетариата и переход к общенародному государству.  «Государство, которое возникло как государство диктатуры пролетариата, превратилось на новом, современном этапе в общенародное государство, в орган выражения интересов и воли всего народа». (Программа коммунистической партии Советского Союза)

Понятно, что, с одной стороны, этим решением партийная элита выводила себя из-под контроля рабочего класса, который в 30-50-е годы был постоянным поводом для репрессий. Но, с другой стороны, в этом шаге чувствовалась реакция на изменение качественного состава советского общества. Хрущев и его команда не были сильны в теории, поэтому и произвели волюнтаристское решение.

Тем самым и роль рабочего класса оказалась уменьшена, и статус интеллектуального слоя в нем — бездумно выведен за рамки классовой структуры, в надстройку. Человек делает ракеты, программирует ЭВМ, создает точнейшие машины, управляет самолетами, но остается при этом  под странным названием «и советская интеллигенция», что в том обществе — почти ругательство.

Программа партии оказывала влияние и на назначение более низкой заработной платы для служащих, и на их статус, и на возможность вступления в КПСС, и на возникновение социального барьера между «цехом» и «конторой».

В итоге когнитарный слой на исходе первой попытки строительства коммунизма по факту был низведен до уровня интеллектуальных пролетариев, как и на Западе. Он был превращен во врага Советской власти, в одну из самых униженных социальных групп Советского Союза. Это, в свою очередь, привело к расколу левого движения во всем мире, и к тому, что советские интеллектуалы стали воспринимать революцию 1968 года, как образец внутренней революции в СССР. Продукты буржуазной левой культуры: рок-н-ролл, еврокоммунизм, хиппи, панки пришли в СССР, как символы борьбы против компартии, то есть приобрели правое значение. Научно-техническая революция затормозилась… Страна оказалась в капитализме…

Но причем здесь Кургинян?

При том, что сегодня он является главным коллекционером заблуждений поздней советской интеллигенции, и раннего интеллектуального слоя в рабочем классе.

Отчуждение, дробность интеллектуальной функции, отсутствие высоких творческих перспектив, высочайшая зависимость от руководства способствуют полузнайству. Полузнайство сочетается с любовью к теориям, которые позиционируют себя как новые или критические. Привычка работать мозгом и отсутствие материальной практики создают предпосылки для бессознательного идеализма. Это в мировоззрении.

В общественной жизни средний интеллектуал чрезвычайно не мобилен. Найденная работа является достоянием, которое трудно потерять. Напомню, что он, как и промышленный рабочий, — лишь функция. Но, если фрезеровщик одного типа производства переучится на фрезеровщика другого типа достаточно быстро, то сменить интеллектуальную функцию труднее.

Средний интеллектуальный рабочий националист по самому положению вещей. Он, как никто другой, связан с языком. Он обучался на языке метрополии, на господствующем языке, и он заинтересован в сохранении господства этого языка, потому что переучиваться на другой язык сложно и дорого. При этом, если интеллектуал принадлежит к национальному меньшинству, он часто стремиться к отделению своей нации от метрополии, чтобы в новом государстве усилить свое положение специалиста. Но если он соотнес себя с титульной нацией, например, в России с русской, — он будет бояться потери России, потому что в современном мире не русский язык господствует. Потеря России — это потеря специальности.

Ну и, наконец, в политике рабочий интеллектуал — левый, но не коммунист, так как старыми коммунистическими движениями он был отвергнут.

Это отражает Сергей Кургинян.

Большинство коммунистических партий на постсоветском пространстве, так или иначе, расширили понятие рабочего класса в своих программах  Но это только констатация очевидного факта, и даже ссылка на «Капитал» в данном случае не слишком помогает. (Маркс К. Капитал // Маркс К. Энгельс Ф.  Сочинения. — М., 1960. — Т.23., С. 189, 434, 494, 516—517 ) Думаю, ни члены партий, ни идеологическое руководство не слишком хорошо понимают значение соединения в единый рабочий класс промышленных и интеллектуальных рабочих. Я пытался пообщаться на эту тему с членами РКРП-КПСС, но внятного ответа так и не получил.

Между тем, даже сам факт существования движения Суть времени говорит о том, что в рабочем классе — серьезный раскол, этот раскол проходит как раз по линии умственный — физический труд.

Ни о каком успешном революционном преобразовании общества, ни о каком успешном построении социалистических отношений нельзя даже и мечтать до того времени, пока не будет начат диалог между всеми слоями рабочего класса, и, прежде всего, между промышленными рабочими и рабочими умственного труда.

Нужна смычка внутри рабочего класса, а лозунг: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» — получает дополнительное содержание — не только горизонтальное, но и вертикальное.

Существует гигантский мировоззренческий и социальный разрыв между тем слоем, который начал возникать в 60-е годы в странах социализма и современным рабочим умственного труда. Собственно, когнитариатом только и можно назвать слой интеллектуалов развитого социализма, но это значение никак не соотносится с современностью.  Следовательно, и возникновение когнитариата надо относить к будущему, к периоду, когда когнитарный слой будет собирать вокруг себя новое бесклассовое общество, которое не может быть ничем иным, как обществом образованных людей.

Современный рабочий интеллектуального труда лишен возможности осознать себя таковым. Я не говорю об отдельных лицах, я говорю о социальной группе. Все ошибки, которые может совершить интеллектуальный слой рабочего класса уже совершены в Манифесте движения Суть времени и в Книге Суть времени. (Манифест…, Кургинян С.Е. Суть времени. В 4 томах. — М.:МОФ ЭТЦ, 2012).

Не будем возвращаться к этим ошибкам, потому что дилеммы идеализма — материализма, национализма — интернационализма, диалектики — метафизики, революции-скачка — революции-ожидания, политэкономии — теории регуляторов должны быть раскрыты отдельными текстами и, соответственно, отдельными исследованиями.

Задача состоит в том, что, с одной стороны, надо будить промышленного рабочего и соединять его в кружках, партийных организациях, на семинарах, в политическом действии с рабочими умственного труда. Когда эти люди окажутся вместе, будет создана самодостаточная сила. Одни наделят других своим коллективизмом, естественной мобильностью и интернационализмом, умением вести борьбу «за чечевичную похлебку», другие принесут с собой возможность анализа, способность к созданию и пониманию теорий, порыв к политической борьбе.

Нужно понимать, что симптомы возрождающегося политического движения, которые испытывает современное российское общество связаны с пробуждением интеллектуального слоя в рабочем классе. Опыт последних 50 лет классовой борьбы показывает, что теперь движения рабочих начинаются с представителей умственного труда. Такой была, например, революция на Кубе, которую начали, именно, интеллектуалы, такой была буржуазно-демократическая революция в Иране, такой была общеевропейская революция 1968 года, такими были процессы 1991-93 годов в СССР.

Однако без смычки с промышленным рабочим классом интеллектуалы либо проигрывают, как в Европе, либо подчиняются бессознательной игре, которую навязывают элиты, как это произошло в СССР.

Кургинян отразил эти процессы, и сознание интеллектуального слоя в рабочем классе. Кургинян сделал свое дело! Кургинян должен уйти! Хотелось бы надеяться, что Сергей Ервандович реалистично оценит действительность и поймет, что теперь его деятельность — это раздувание ошибочных иллюзий, ложного мировоззрения в рабочем классе, это движение в хвосте, это реакция. И тогда Суть времени продолжит борьбу вместе с авангардом рабочего класса за коммунизм и социалистический СССР.

Но с любимыми теориями трудно расставаться, особенно, если твои заблуждения усиливаются бессознательными заблуждениями сподвижников. Вероятнее всего, коммунисты, получив свой необходимый урок у Сути времени, уйдут вперед, стряхнув по пути гири ложных теорий и реакционных страстей.

Э.Нигмати