Под термином спекуляция будем понимать такую форму теоретических размышлений, когда часть их содержимого не имеет прямой доказанной связи с действительностью, то есть выведена из головы.
В другом тексте мы уже писали о том, что спекулятивная философия умерла после появления диалектического материализма, передав функцию определения всеобщих связей конкретным наукам. Но если спекуляция, как прогрессивный и важный метод познания умерла, то социально-экономические условия для её существования всё же остались, потому что надежды на выведение всеобщих связей учёными пока не оправдываются.
Дойдя до определения всеобщих связей, многие учёные быстро превращаются в метафизиков и легко отрываются от положительных выводов своей конкретной науки. Это замечание совершенно определённым образом относится и к психоанализу, и к философским работам его основателя Зигмунда Фрейда, и к большинству школ психологии, вышедших из психоанализа.
В психологии и психиатрии, где объектом является психика человека, возникла предпосылка поставить в основу общественных отношений индивидуальную душевную жизнь. Если отвлечься от собственно медицинских задач, практики и гипотез, то Фрейд как философ осуществляет именно эту предпосылку. Нашу мысль подтверждают его социально-философские произведения: “Будущее одной иллюзии”, “Недовольство культурой”, “Человек Моисей и монотеистическая религия” (См., напр., сборник Фрейд З. Психоанализ, религия, культура — М.: Ренессанс, 1992) и др.
Чтобы подтвердить это кратко опишем концепцию, которую развивает Фрейд во вторую половину своей жизни, то есть когда он выступал преимущественно как философ.
Думаю, читающая и просто смотрящая научно-популярное видео публика, как минимум, осведомлена об основной позиции фрейдизма. Психика расщеплена на сознание и бессознательное. При этом бессознательное выступает как самостоятельная система комплексов, которые не только не зависят от сознания, но способны влиять на него, изменять, заставлять делать логически немотивированные поступки.
Психоанализ не был первооткрывателем бессознательного. Более того, наличие неосознаваемого в каждый данный момент очевидно. Это можно проиллюстрировать схемой представленной учеником Фрейда, а позднее создателем собственной школы, Юнгом.
Мы видим на рисунке, что сознание как бы скользит по поверхности шара, которым мы можем обозначить всю психику, и высветляет в определенные моменты то или иное ее содержание. Но оно никогда не охватывает это содержание полностью.
Особая теория психоанализа начинается там, где бессознательному и подсознанию придается более высокое значение, где высказывается гипотеза, что бессознательное главенствует над сознанием. И с этого момента начинается чистая спекуляция, весьма скупо поддержанная индивидуальной, мало доступной для повторения другими людьми эмпирикой. Во всяком случае, опытная часть требует изменения сознания исследователя под руководством психоаналитика и под давлением принятой в психоанализе интерпретации и терминологии. Если ты этого не сделал, то ты с точки зрения фрейдиста недостоверен, а если утверждаешь, что сделал, то есть сам прошел курс психоанализа, то для всех остальных это выглядит как ритуал, как религиозное действие, которое не находит подтверждения и объяснения классическими научными средствами, не требующими инициации исследователя. Психологическое выводится из психологического и замыкается в психологическом — порочный круг с точки зрения даже формальной логики.
Марксизм — а мы сравниваем здесь философии, а не методы психиатрии — исходит из того, что сознание не столько элемент психики, сколько продукт социальной истории, то есть не может быть понято и исследовано только психологическими методами. Поэтому человек, в том числе индивидуальный человек, рассматривается не как самостоятельная замкнутая единица, не как первопричина социальных связей, а как их результат.
Обобщение Фрейда — бессознательное у всех имеет приблизительно одинаковое содержание, оно древнейшая конструкция, формирующая и сознание, и вытесненные формы подсознательного, и, в конце концов, само общество, которое уже в таком фактически бессознательном виде вновь воздействует на сознание и его вытесняемое содержимое. При этом природа самого бессознательного определяется не материальными элементами, а силами (либидо): энергией секса и самоуничтожения.
С точки зрения материалиста указав на силу, ты должен определить ее источник. И здесь Фрейд «бормочет» об инстинктах, не объясняя, почему выделил именно эти, и являются ли секс и самоуничтожение инстинктами в точном научном смысле слова. Более того, ведь и инстинкт является в точном смысле взаимосвязью.
Из марксистов Троцкий пытался увидеть эту взаимосвязь в условном рефлексе, на почве физиологии.
«Ваше учение об условных рефлексах, как мне кажется, охватывает теорию Фрейда как частный случай. Сублимирование сексуальной энергии — излюбленная область школы Фрейда — есть создание на сексуальной основе условных рефлексов п+1, п+2 и проч. степени». (Троцкий Л.Д. Письмо академику И.П.Павлову // Собр.соч. — М., Л.: Государственное издательство, 1927 — Т.21, С.260)
Пытаться как Троцкий соединить «сексуальность» психоаналитиков с теорией рефлексов Павлова в принципе можно, но это выглядит тоже как спекуляция, потому что между гипотетической сексуальностью и простыми рефлексами лежит огромное, ничем не заполненное в фактическом смысле пространство. То есть стремление Троцкого в данном случае только благое пожелание дилетанта, очень желающего превратить спекуляцию в материалистическую теорию.
Между тем, Троцкий в стремлении соединить марксизм и психоанализ был не одинок и в 20 — 30 годы в СССР была сделана попытка создания фрейдо-марксизма. Мы уже прежде начали обзор некоторых работ этого направления. И эту работу при наличии свободных минут обязательно продолжим, так как, несмотря на явный эклектицизм такого подхода при прямолинейном соединении, он может помочь при исследовании бессознательных масс, например, крестьянского или мелкобуржуазного движения, но при условии выяснения материальных корней бессознательных сил и на основе первичности общественно-исторического происхождения человеческих отношений.
Это в будущем. Вернемся к первоначальному фрейдизму.
Его модель. В глубине психики — бессознательное (Оно), никогда не осознаваемая структура. И здесь первая спекуляция. Если бессознательное никогда не осознается, то откуда Фрейду знать, что оно формируется сексуальной и саморазрушительной энергией. Аналогии из природы про то, что амеба делится и одновременно погибает, являются весьма сомнительной и очень далекой натяжкой по отношению к сложным организмам.
Сознание (Я) не находит специального объяснения и истории во фрейдизме. Оно просто есть как данность. Можно только предполагать его очень отдаленную связь с культурой и ее запретами. И в этом смысле отношение к сознанию негативно, ведь именно культура ставит запреты для Оно и формирует комплексы, которые в свою очередь ведут к нервным срывам и психическим недугам. Короткая жизнь амебы на этом фоне в разы счастливей, потому что ее природные потребности не наталкиваются на культурные табу и не раскалывают психику, если можно говорить о психике амебы. Можно сказать, что о сознании Фрейд знает только то, как оно уже дано, и что сознание его интересует лишь как конфликтная по отношению к Оно структура.
Здесь начинается следующая спекуляция, имеющая отклик у идеалистического диалектика. Это противоречие между Я и Оно, рождающее третью структуру Сверх-Я. (Фрейд З. Недовольство культурой // З. Фрейд. Психоанализ, религия, культура — С.66 — 68, 116)
Возможно, иллюзия диалектичности примерно в этом месте рождает симпатию недостаточно осведомленных марксистов.
У Фрейда борьба между Я и Оно выглядит так. Импульсы Оно требуют удовлетворения сексуальной энергии, и одновременно подают сигналы агрессии и ревности. Этому противостоят запреты культуры, которые выражают Я. Я, желая избавиться от противоречия и трудного морального напряжения, вытесняет желания в подсознательное, откуда они напоминают о себе агрессией против Я. Это и есть Сверх-Я, выступающее в лучшем случае как совесть, как энергия сублимации (импульса к положительной деятельности), в худшем как инструмент психической патологии. Патологический фактор Фрейд легко переносит с человека на общество, и это следующая спекуляция. Нет никаких причин, которые бы показали почему человеческие патологии должны суммироваться в общественные, но публицистический стиль книжек Фрейда заставляет доверять, в чем и заключается опасность философствующего психоанализа.
Так, например, война превращается искусством психоаналитика из продолжения экономического конфликта в результат индивидуальной психологической агрессии, в следствие давления Сверх-Я. (Фрейд З. Почему война? // З. Фрейд. Психоанализ, религия, культура — С.257 — 269)
Итак. Фрейд открыл методику для лечения некоторых психических недугов, в частности истерии. Фактически это был едва ли не первый метод психотерапии, то есть лечения разговором. Первоначально пациента просили рассказывать его сны и вместе с ним так или иначе эти сны интерпретировали в терминах психоанализа, пытаясь высвободить комплексы подсознания. Позднее к этому добавился метод свободных ассоциаций. Трудно сказать, что приносило облегчение больным: разговор, возможность исповеди, действительное вскрытие неосознанных комплексов. Если рассмотреть дальнейшее развитие аналитических подходов, то сама интерпретация очень легко менялась Юнгом, Адлером, Бернсом и другими, а результат получался примерно одинаковый. То есть результат, похоже, не зависит от толкования.
Пока дело касалось отдельных больных и выведения психологических гипотез психоанализ оставался в рамках естественных наук. В этом качестве он может восприниматься и сегодня. Но именно попытка выведения теории всего привела к появлению идеалистической философии бессознательного. Более того, если фрейдизм худо бедно касался только философии общества и немного задевал биологию, то дальнейшее развитие этой тенденции привело к попытке создания непричинной гносеологии, появилась так называемая теория синхронистичности Юнга. (Юнг К.Г. Синхронистичность. Сборник — М.: Рефл-бук, Киев: Ваклер, 1997 — 320 с.)
То есть в середине XX века возникла еще одна спекулятивная философия, еще одно идеалистическое учение, которое опасно тем, что якобы базируется на науке, хотя психология и на сегодняшний день все еще находится на самом старте своего развития.
Казалось бы зачем марксизму увлекаться анализом столь специфической околоинтеллектуальной темы? Однако мы встречали столько пролетарских голов, которые вскружили теории и мифы бессознательного, что считаем невозможным пройти мимо этого факта.
Кроме того, как и было сказано выше, в теориях бессознательного есть здоровое зерно, которое мы должны взять и развить, отбрасывая в сторону спекуляции, фантазии и мифы. Тем более, что и сами мифы при глубоком рассмотрении есть собственный продукт бессознательного.
Э.Нигмати